Эссе № 160НА БЕРЕГУ РЕКИ АДУР
«Когда снимаю очки, еще могу видеть дорогу. Детали пропадают, но дорогу вижу». Так говорит моя жена, страдающая близорукостью (+6,5) по дороге на мельницу, где мы по обыкновению проводим наш отпуск.
Я отвечаю, что и со мной происходит примерно то же самое: это еще не близорукость, но порой не различаю детали, хоть и стараюсь не сводить глаз с того, что выбрал.
Прогулка завершается у реки неподалеку от городка Арсизак-Адур. И тут я вспоминаю, что дал обещание, но пока еще не выполнил его. На этом самом месте сидели мы вдвоем три года назад, когда вдруг заметили красивую женщину в высоких резиновых сапогах, которая брела по мелководью с мешком за плечами. Увидев нас, подошла поближе:
- Я знакома с Жаклин (это наша с женой приятельница). Попросила ее представить меня, а она сказала так: «Ты встретишь его, когда меньше всего будешь ждать этого». Меня зовут Изабель Лабон.
И объяснила, что очищает реку от всякого мусора вроде пластиковых бутылок или пивных банок, приносимых течением. Однако истинное ее увлечение – лошади. И в тот же день мы посетили ее конюшню.
У Изабель двенадцать лошадей, и она все делает сама – моет их, кормит и чистит, убирает в стойлах, даже крышу ремонтирует. Любой на ее месте от такого количества дел пришел бы в отчаянье.
- Я создала общество помощи людям с врожденной умственной отсталостью. И абсолютно уверена, что верховая езда позволяет им чувствовать себя любимыми и полноценными членами общества.
Каждый раз, приезжая в Европу, мы с Изабель встречались. Приходило несколько микроавтобусов с детьми, страдающими болезнью Дауна, они садились верхом на этих великолепных коней и катались по улицам, по лесу, по аллеям парка. И – никаких происшествий. У родителей были слезы на глазах, Изабель сияла радостной улыбкой. Она очень гордилась тем, что делала: поднималась в пять утра, целый день работала и, совершенно обессилевшая, рано ложилась спать.
Она была молода и хороша собой, но при этом одинока.
- Каждый мужчина, появлявшийся в моей жизни, хотел, чтобы я стала хозяйкой дома. Но ведь у меня есть мечта. Да, я страдаю от одиночества, но страдала бы куда больше, если бы меня лишили смысла моей жизни.
Все круто изменилось в начале 2006 года. Однажды, когда я пришел к ней в гости, Изабель сказала мне, что влюбилась. И ее избранник согласился следовать ритму ее жизни и готов помогать ей во всех начинаниях.
Несколько дней спустя мне надо было улетать в Бразилию. И – кажется, это было в октябре – получил от нее сообщение на автоответчик: Изабель говорила, что хотела бы увидеться. Однако я был далеко и да и вообще не придал этому большого значения, потому что в провинциальных городках все делается без спешки.
А когда в декабре вернулся на Пиренеи, Жаклин рассказала мне, что Изабель умерла от скоротечного рака.
В тот вечер я развел у себя в саду костер. И стоял в одиночестве, глядя на языки пламени, и думал об этой женщине, которая так славно распорядилась своей жизнью, слишком рано оборванной Богом. Я не плакал, но ощущал любовь, словно растворенную в воздухе, как если бы Изабель незримо присутствовала во всем, что было вокруг. На следующий день мне позвонил ее возлюбленный и попросил что-нибудь написать о ней ибо она ушла, и никто никогда не узнает о ее трудах.
Я пообещал исполнить его просьбу. Но лишь сегодня, когда мы с женой вновь оказались у этой реки и сели на то же место, что и в день нашей встречи с Изабель, я вспомнил о своем обещании. И вот выполняю его. Я знавал многих людей в своей жизни, но Изабель Лабон одна из тех, кто был очень близок к понятию «святая».